— 28 —:
страну оруддя и бомбы для турокъ? Оно молчало, пока извивался языкъ вашихъ диплома-
товъ. Оно молчитъ и теперь, когда уже пошли
въ ходъ немецшя бомбы и мины, уже убиваютъ
ж гонять русскихъ людей—сколько вамъ досталось за провозъ, болгары?
Когда Европа, Аз1я и Африка охвачены пла-
менемъ последней смертельной борьбы, вы заглушаете голоса умирающихъ своими жалобами
на кашя-то обиды; надъ стенами раненыхъ, надъ
жогилами братьевъ разнозится торгашесшй го-
лосъ вашихъ вождей. Когда въ отчемъ доме,
который и ваше жилище, болгары!—бродитъ смерть
и слезы о сиротев шихъ поднимаются къ небу, вы
торопливо предъявляете старые счета, не прочь
обшарить и карманы брата-должника. У васъ славянское сердце, но у васъ немецше мозги—одерживающее ваши святые порывы, вы реальные политики—такъ будутъ теперь называться цыгане
на ярмарке. Какъ барышники лошади, такъ вы
засматриваете въ зубы победе, толкаете ее ко-
леномъ подъ животъ: не обманула бы судьба
честнаго болгарина, не отдаться бы раньше времени святому порыву братскаго чувства!
Изнывая отъ боли, теряя последнюю кровь,
бьется за свободу маленькая, бедная Сербгя:
оглушенные грохотомъ великихъ сражешй, ослепленные молшями немецкихъ орудие, мало ду-
маютъ о ней народы. Ея театръ войны—малень-
— 28 —:
страну оруддя и бомбы для турокъ? Оно молчало, пока извивался языкъ вашихъ диплома-
товъ. Оно молчитъ и теперь, когда уже пошли
въ ходъ немецшя бомбы и мины, уже убиваютъ
ж гонять русскихъ людей—сколько вамъ досталось за провозъ, болгары?
Когда Европа, Аз1я и Африка охвачены пла-
менемъ последней смертельной борьбы, вы заглушаете голоса умирающихъ своими жалобами
на кашя-то обиды; надъ стенами раненыхъ, надъ
жогилами братьевъ разнозится торгашесшй го-
лосъ вашихъ вождей. Когда въ отчемъ доме,
который и ваше жилище, болгары!—бродитъ смерть
и слезы о сиротев шихъ поднимаются къ небу, вы
торопливо предъявляете старые счета, не прочь
обшарить и карманы брата-должника. У васъ славянское сердце, но у васъ немецше мозги—одерживающее ваши святые порывы, вы реальные политики—такъ будутъ теперь называться цыгане
на ярмарке. Какъ барышники лошади, такъ вы
засматриваете въ зубы победе, толкаете ее ко-
леномъ подъ животъ: не обманула бы судьба
честнаго болгарина, не отдаться бы раньше времени святому порыву братскаго чувства!
Изнывая отъ боли, теряя последнюю кровь,
бьется за свободу маленькая, бедная Сербгя:
оглушенные грохотомъ великихъ сражешй, ослепленные молшями немецкихъ орудие, мало ду-
маютъ о ней народы. Ея театръ войны—малень-
