Бельоя.
Монологъ.
Я—Бельия.
О, посмотрите на меня, добрые люди! На мне*
белыя одежды, такъ какъ я невинна передъ
Богомъ мира и любви: не мною брошенъ факелъ
брани, не мною воззжены огни пожаровъ, и слезы
матерей и вдовъ не мной исторгнуты изъ ихъ
очей.
О, посмотрите на меня, добрые люди! Вотъ
это красное, здесь, на груди, что такъ страшно
пятнаетъ белыя одежды—это рана моего сердца,
источающаго кровь. Въ самое сердце поразилъ
меня предатель, въ грудь мою вонзилъ онъ
мечъ—о, какой жестошй, какой безжалостный
ударъ!
Я лугомъ шла вотъ съ этими цветами, я
пенью птицъ внимала въ высоте, я гимны воз-
сылала Богу, создавшему цветы... комумешалъ
мой путь среди цветовъ и песенъ? Въ самое
сердце поразилъ меня предатель, и белые поникли лепестки, ихъ оросила кровь...
Бельоя.
Монологъ.
Я—Бельия.
О, посмотрите на меня, добрые люди! На мне*
белыя одежды, такъ какъ я невинна передъ
Богомъ мира и любви: не мною брошенъ факелъ
брани, не мною воззжены огни пожаровъ, и слезы
матерей и вдовъ не мной исторгнуты изъ ихъ
очей.
О, посмотрите на меня, добрые люди! Вотъ
это красное, здесь, на груди, что такъ страшно
пятнаетъ белыя одежды—это рана моего сердца,
источающаго кровь. Въ самое сердце поразилъ
меня предатель, въ грудь мою вонзилъ онъ
мечъ—о, какой жестошй, какой безжалостный
ударъ!
Я лугомъ шла вотъ съ этими цветами, я
пенью птицъ внимала въ высоте, я гимны воз-
сылала Богу, создавшему цветы... комумешалъ
мой путь среди цветовъ и песенъ? Въ самое
сердце поразилъ меня предатель, и белые поникли лепестки, ихъ оросила кровь...
