— 64 —
садъ брошена бомба, пулеметы „работаютъ" на
плоскихъ кровляхъ, где еще хранятся незримые
следы божественныхъ ступней, у Кедронскаго
потока кавалер1я поитъ коней. Разсеются ли
чары воспоминашй? Кто окажется сильнее: жужжащая ли современность въ виде стремитель-
наго аэроплана—или велише образы минувшаго,
тысячи летъ молчаливо царяшде надъ тихой колыбелью христ1анства?
И снова появились „неверные", гортаннымъ
кличемъ зовутъ къ священной войне, воскре-
шаютъ все те же протедппя времена. Какъ
будто не достаточно было однихъ германцевъ
въ ихъ христ1анскомъ домино, чтобы всему м1ру
сделать яснымъ смыслъ похода: красно-кровавою чертою подчеркнулъ ихъ Исламъ, красными
фесками украсилъ головы „белокурыхъ беепй".
И это настоящая правда, что нетъ у турокъ
лучшаго друга, нежели Гермашя; и вовсе не
такъ смешонъ и глупъ пронесшиеся въ Турцш
слухъ, что Вильгельмъ II, императоръ германские, вознамерился принять Исламъ: въ этомъ
немецкомъ „вице'% надъ которымъ не мало посмеялись сочинивппе его Миллеръ и Штольцъг
нечаянно сказалась большая и страшная мысль.
III.
— На освобождеше Гроба Господня!—кричали крестоносцы, садясь на корабли, чтобы
— 64 —
садъ брошена бомба, пулеметы „работаютъ" на
плоскихъ кровляхъ, где еще хранятся незримые
следы божественныхъ ступней, у Кедронскаго
потока кавалер1я поитъ коней. Разсеются ли
чары воспоминашй? Кто окажется сильнее: жужжащая ли современность въ виде стремитель-
наго аэроплана—или велише образы минувшаго,
тысячи летъ молчаливо царяшде надъ тихой колыбелью христ1анства?
И снова появились „неверные", гортаннымъ
кличемъ зовутъ къ священной войне, воскре-
шаютъ все те же протедппя времена. Какъ
будто не достаточно было однихъ германцевъ
въ ихъ христ1анскомъ домино, чтобы всему м1ру
сделать яснымъ смыслъ похода: красно-кровавою чертою подчеркнулъ ихъ Исламъ, красными
фесками украсилъ головы „белокурыхъ беепй".
И это настоящая правда, что нетъ у турокъ
лучшаго друга, нежели Гермашя; и вовсе не
такъ смешонъ и глупъ пронесшиеся въ Турцш
слухъ, что Вильгельмъ II, императоръ германские, вознамерился принять Исламъ: въ этомъ
немецкомъ „вице'% надъ которымъ не мало посмеялись сочинивппе его Миллеръ и Штольцъг
нечаянно сказалась большая и страшная мысль.
III.
— На освобождеше Гроба Господня!—кричали крестоносцы, садясь на корабли, чтобы
